Катрина: Меч зари - Алексей Кондратенко

Дверь паба позади них распахнулась и оттуда вышли двое чужаков в замшевых плащах. Джульетт оглянулась, увидела их и вскрикнула, уверившись в своих опасениях. Чужаки действительно преследовали их. Они свернули под прямым углом и спешно направились вслед за убегающими отцом и дочкой.

Подол платья мешал Джульетт угнаться за отцом. Ирвин вырвался вперед, ухватился за поручни в конце вагона, запрыгнул на приступ и только тогда увидел их преследователей.

— Дай руку! — крикнул он.

Ухватившись за руку отца, Джульетт почувствовала, как Ирвин рванул её на себя и втащил на приступ. Потеряв равновесие, взвизгнув, она вцепилась в отца, чтобы не упасть с поезда. Ветер встрепенул белокурые волосы пророчицы. Ирвин притянул дочь к себе.

— Вот и всё, я держу тебя, — успокоил он.

Вместе они оглянулись на удалявшуюся в темноту станцию. Островок света, от которого с яростной прытью бежали двое чужаков, становился всё мельче в распахнувшемся ночном просторе.

— Успели, — с облегчением выдохнула Джульетт.

— Посмотрим, сможем ли мы войти внутрь.

Ирвин подергал ручку двери вагона. Джульетт услышала, как проворачивается и щелкает замок. Дверь поддалась, открылась внутрь вагона, и отец первым вошел в темноту помещения. Это был не пассажирский вагон. Судя по всему, почтовый. Прицепленный в конце состава.

Джульетт, оставшаяся снаружи, забарабанила ладошкой по его плечу.

— Пап! Там кто-то есть!

Она указала на большую черную тень, мчащуюся полями с другой стороны от железнодорожных путей. Это были не чужаки из паба. Вытянутая, подпрыгивающая, летящая по бурьяну, черная тень приближалась.

Лошадь. Вороной масти. С темным всадником в седле.

Ирвин в сердцах ухнул рукой по перилам.

— Приближается!

— И люди из паба! — вскрикнула Джульетт, увидев две мелькающие вдали фигуры.

Больше всего Джульетт испугало то, что они словно нагоняли поезд почти с такой же быстротой, как это делала вороная лошадь с другой стороны путей.

— Не может быть. Да чтоб тебя! — выругался Ирвин.

— Это точно не люди, пап, — Джульетт почувствовала, будто бы все их попытки спастись остаются тщетны. Она прижалась к отцу: — Но ведь должно же произойти что-то хорошее!

— Ступай в вагон. Попробуем запереть дверь изнутри.

Они вошли в почтовый вагон, закрыли дверь, а Ирвин придвинул пару мешков с письмами к двери.

Вагон был сделан просто. Пара несущих стальных балок и стенки из досок со множеством щелей. Джульетт подошла к дощатой стене вагона и выглянула в щель. Всадник на вороной лошади повернул, чтобы обогнуть густо заросший перелесок и отстал от поезда.

Девушка облегченно вздохнула и повернулась к отцу сообщить радостную весть:

— Тот конник вроде бы отстал!

Неожиданно с крыши прямо над их головами раздался удар. Затем ещё один. Джульетт вскрикнула. Удары растеклись на более тихие и забарабанили, превратились в шаги. Кто-то перемещался по крыше.

— Святые угодники! — ухнул Ирвин.

Он скинул сумку с плеча, достал зачехленный обрез, нашел коробку с патронами и стал заряжать ружье. Раненая рука замедляла его, отзываясь болью на усилие пальцев. Джульетт подбежала и достала из сумки распятие. Теперь она чувствовала себя хоть немного защищенной от существ, явно превосходивших в силе отца.

— Не беспокойся, дочь, здесь мы в безопасности, — уверенно проговорил Ирвин и захлопнул ствол ружья. — Это так. для страховки.

Шаги на крыше на мгновение стихли. А потом тяжелый удар сбоку надтреснул ту стенку вагона, куда минуту назад в щель выглядывала Джульетт. Словно кто-то, повиснув с крыши, пытался выбить доски.

— Пап, они сюда прорвутся, нужно уходить отсюда, — забежав за спину Ирвина, выпалила Джульетт.

— Пусть сначала попробуют. Вот прорвутся, тогда и убежим. Но выходить из вагона опасно. Сколько их было? Двое? Ну вот, один лупит в стену, чтобы нас напугать. А второй, поди, поджидает между вагонами, чтобы мы сами выбежали им в руки. А мы будем хитрее.

Удар в стену. Еще один и ещё один. Их преследователи молотил без устали. Доски сначала прогнулись, а потом не выдержали столь упорного нечеловеческого натиска.

Последний удар высадил две доски и вместе со свистящим ветром, взметнувшим в воздух конверты, из дыры в вагон протянулась белая рука. Схватилась сильными пальцами за доску и стала продавливать, чтобы пробить путь в вагон.

— Заткни уши, дочка! — крикнул Ирвин и выстрелил дробью прямо по руке.

Вспышка прогремела, едва Джульетт успела послушать отца. Выстрел разнес доски и искромсал белую руку. Но к лучшему это ничего не изменило. Их преследователь размахнулся и пробил раненой рукой ещё несколько досок, будто по нему выстрелили всего лишь пухом. А затем в дыре вагона блеснули желтые глаза.

Ирвин сообразил, что тратить патроны сейчас бесполезно. И оставаться здесь действительно небезопасно. Он крикнул дочери, чтобы та проверила, заперта ли дверь в следующий вагон.

— Открой только самую щелочку, сама не выглядывай!

Джульетт дернула грубую кованую металлическую ручку, но дверь не поддалась.

— Заперто.

— Отойди! Стань за мной.

Ирвин повернулся к двери, оттеснил Джульетт за спину и сделал выстрел, приставив ствол почти вплотную к замку. Сработало. Дробь разворошила запирающий механизм. Сквозняк тут же распахнул дверь и в открытый проход хлынул оглушительный стук колес из-под следующего вагона.

Ирвин высунулся наружу, проверить, поджидает ли их второй преследователь между вагонами. Нет. Путь чист.

Он стал заряжать ружье новыми патронами. Джульетт тем временем обернулась на звук падающей древесины и закричала.

Когда Ирвин оглянулся, он похолодел от ужаса. В почтовом вагоне в хищной готовности броситься на него с дочерью стояли две фигуры с горящими в темноте глазами.

Джульетт подняла распятие и выставила вперед, защищаясь от вампиров. И это явно имело какую-то сдерживающую силу над вампирами. Они словно приросли к месту, не имея возможности приблизится к живым.

— Отдай нам свою дочь и мы уйдем, — с непривычным акцентом произнес тот, что был крупнее.

Джульетт испуганно всмотрелась в лицо отца, будто боясь, что тот может согласиться. Сама мысль о том была для Ирвина ужасной дикостью. Как и то, что к нему обращается похожее на призрак существо. Ирвин не нашел в себе сил, чтобы вступить с ним в диалог.

Он щелкнул стволом вновь заряженного ружья и, чуть повернув голову к дочери, скомандовал:

— Давай мне распятие, а ты беги в пассажирский вагон.

— А ты как же?

— Я следом. Вперед!